священник Сергий Модель

АРХИЕПИСКОП БРЮССЕЛЬСКИЙ И БЕЛЬГИЙСКИЙ ВАСИЛИЙ (КРИВОШЕИН): БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК  

Владыка Василий (в миру Всеволод Александрович Кривошеин) родился 30 июля [1] 1900 г . в Санкт-Петербурге. Будучи сыном министра Александра Васильевича Кривошеина [2], он учился на факультетах своего родного города и в Москве [3] .

Его сочувственное на первых порах отношение к февральской революции 1917 года [4] приводит его в Белую Армию в 1919-м [5] , но, отмороженные руки и нога заставляют его эвакуироваться во Францию в 1920-м. Там он завершает свое обучение на филологическом факультете Сорбонны, не переставая при этом участвовать в русском молодежном движении. Его жизнь, однако, резко меняется после паломничества в 1925 г . на Святую Гору Афон и он решает принять монашество.

Монашеские обеты [6] были им даны с наречением имени Василий в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Там он проникается афонским духом под руководством великих старцев той эпохи [7] . Будучи полиглотом и эрудитом, он быстро переходит к административным послушаниям в своей общине: став секретарем, затем членом монастырского совета, он в 1942-45 гг. представляет его в «парламенте» и, в 1944-45 гг. в «правительстве» Святой Горы [8] . Одновременно он посвящает себя изучению православного богословия, особенно патристике (в 1936 г . выходит в свет его исследование о св. Григории Паламе, которое становится «классическим» в этой области) [9] .

Тем не менее, после II Мировой Войны политический контекст греческой гражданской войны заставляет множество русских монахов оставить Афон. Тот же удел в 1947 г . постиг и о. Василия, после 22 лет, проведенных им на Святой Горе. 

Приняв приглашение быть одним из редакторов «Словаря греческого патристического языка», издававшегося в Оксфордском Университете [10] , о. Василий остается в этом городе, где его позднее рукопологают в сан иеромонаха (в юрисдикции Московского Патриархата) 22 мая 1951 г . [11]   

Российское православие в эмиграции представляло собой разделение на три независимых и противостоящих друг другу [12] группы или «юрисдикции»: Зарубежный Синод, связанный с крайним традиционализмом, обусловленным политическим, культурным и духовным наследием прежнего режима; Архиепископия Западной Европы, политически нейтральная и весьма плодовитая в плане богословия, перешедшая в подчинение Константинопольского Патриархата; и Московский Патриархат, в ту эпоху в значительной степени находившийся под контролем советских властей. Именно с последним и связал свою судьбу отец Василий, желавший оставаться в общении с Матерью-Церковью и прямой связи с Россией и ее народом.

 В Оксфорде иеромонах Василий продолжил свои исследования, публикуя статьи в британских, французских, немецких, итальянских или греческих научных журналах, участвуя в международных конгрессах по патрологии, византинистике и догматическому богословию [13] . Важнейшим творением во время его пребывания в Великобритании стало критическое издание писаний преподобного Симеона Нового Богослова, византийского мистика XI века. Эта работа, на которую у него ушло несколько лет, была издана в 1963-65 гг. в знаменитом патристическом собрании «Sources Chrétiennes» [14] . Блестяще увенчать ее ему удалось уже в 1980 г . изданием биографии преп. Симеона [15] .

Возведенный в сан архимандрита в 1957 г . [16] , владыка Василий был вскоре призван Церковью к епископскому служению. По избрании его епископом Волоколамским 26 мая 1958 г . [17] , он посвящается в Лондоне 14 июня 1959 г . и назначается викарием патриаршего экзарха Западной Европы (с местопребыванием в Париже) [18] . В своей речи на интронизации, новопоставленный епископ произнес:

«Я счастлив принадлежать к Русской Православной Церкви, Московской Патриархии, Церкви исповедников веры Христовой, высоко держащей яркий светоч Святого Православия. […] Верю,  что наше пребывание в Западной Европе не есть нечто случайное, но определено Промыслом Божиим, и что на всех нас возложена задача свидетельствовать пред народами Запада об истине православной веры, распространять ее в инославной среде, содействовать созданию и укреплению Западного Православия с конечной целью воссоединения всего христианского мира во Едину, Святую, Кафолическую и Апостольскую Церковь» [19] .

Отныне его постоянной заботой станет свидетельство о Вселенском Православии и русской культуре.

Епископу Василию, однако, не пришлось надолго задержаться в Париже. В 1960 г . уже предполагалось, что он займет место недавно скончавшегося ^[20] бельгийского епархиального архиерея - митрополита Александра (Немоловского) [21] . По своем назначении в Брюссель 31 мая 1960 г . [22] , владыка Василий прибыл в бельгийскую столицу 12 июля того же года. Немного спустя, он совершает поездку в Россию, где 21 июля 1960 г . его возводят в сан архиепископа [23] . 

 Епархия Московского Патриархата в Бельгии произошла от старейшего в стране православного храма святителя Николая Чудотворца, основанного в Брюсселе в 1862 г . [24] После прибытия в Бельгию первого православного епископа в 1929 г ., храм получил статус «кафедрального собора», а Брюссель стал «кафедральным» городом православного архиерея [25] . Бельгийское государство утвердило сложившееся положение: королевский указ 1937 г . признал за епархией статус «общественно-полезного учреждения», а за ее главой титул «русского православного архиепископа Брюссельского и Бельгийского» [26] .

С назначением владыки Василия в Брюссель, бельгийская православная епископская кафедра приобрела значительный вес. Действительно, как писал «Вестник русского западноевропейского патриаршего экзархата»:

«Новый епископ занимает в русской иерархии особое положение. Известный благодаря своим знаниям патрологии, он столь же хорошо знаком с греческим Востоком. […] Его лично знают многие иерархи, включая Вселенского патриарха Афинагора и патриарха Александрийского Христофора. […] Русская Церковь приобрела, таким образом, нового епископа-богослова [27] .

Именно так, с самого своего назначения, роль архиепископа Василия была ясно определена: «иерарх-богослов» представлял Московский Патриархат [28] на четырех Всеправославных консультациях (на Родосе в 1961 [29] , 1963 [30] и 1964 [31] гг., в Шамбези в 1968 г . [32] ); он участвовал в богословском диалоге с англиканами и старокатоликами (в Вене, 1965 г .), в работе Всемирного Совета Церквей (на ассамблеях в Монреале в 1963-м, и в Упсале в 1968 г .), а также принимал участие в 25-летнем юбилее монашеской общины Тезэ (28-29 августа 1965 г .) [33] . Он являлся участником ежегодных богословских коллоквиумов католического Шеветоньского монастыря, а также «литургических недель» Свято-Сергиевского православного богословского института. Разумеется, владыка Василий участвовал и в различных архиерейских встречах Московской Патриархии в России [34] . Во время одной из них, 14 октября 1964 г ., ему была торжественно присуждена степень доктора богословия Духовной Академии его родного города [35] .

Будучи человеком высокой культуры, архиепископ Василий обладал при этом, по отзывам его современников, «исключительной верностью Православию». Оставаясь в то же время весьма открытым, он был «одним из тех редких людей, которые понимали, что служение Церкви должно осуществляться в любых исторических условиях, безо всякой подчиненности им или принятия всего как данности» [36] .

Именно он положил основание православным общинам Бельгии, использующим местные языки (французский и нидерландский) [37] . В то время как первые эмигранты стремились к сохранению языковой и культурной самобытности, новому поколению – детям, рожденным в смешанных семьях и обращенным в православие европейцам – местные языки стали необходимы для выражения веры [38] . Поэтому 19 мая 1963 г . владыка Василий освятил первую часовню для франкоговорящих верующих в Брюсселе [39] . Вслед за этим, в 1960-1970 гг., появились и другие «западные» общины, среди которых следует упомянуть небольшой монастырь для фламано-говорящих на бельгийском побережье [40] .

Шестидесятые годы были также отмечены назначением викарного епископа Бельгийской архиепископии для Голландии [41] . Тогда же было предложено расширить титул архиепископии за счет введения в него упоминания о Голландии, однако от этой идеи отказались, «дабы не нарушить закона об историческом старшинстве Бельгийской  архиепископии» [42] . От этого область пастырского окормления владыки Василия над Голладнской епархией нисколько не умалилась, а его юрисдикция распространилась практически по всему «Бенилюксу».

Говоря о границах ответственности Брюссельской архиепископии, следует также упомянуть и о «межправославных» связях, главным образом с бельгийской греческой общиной (значительно возросшей в ходе экономической эмиграции 50-х гг.). Если поначалу греки посещали русские храмы [43] , то вскоре ими были созданы собственные приходы, объединившиеся в епархию в 1969 г . [44] При этом взаимоотношения между диаспорами продолжали оставаться братскими [45] .

Важным моментом в межправославных отношениях в Бельгии, в котором участвовал владыка Василий, стал конгресс, проходивший 27, 28 и 29 октября 1972 г . в аббатстве Сан-Тронд де Маль (близ Брюгге). Более 150 человек, прибывших из Бельгии и окрестных стран, собрались на эту первую встречу православных [46] . Второй подобный конгресс был организован в 1977 г . в Натойе. Архиепископ Василий участвовал также и в V-м Западноевропейском православном конгрессе, проходившем в Генте в 1983 г .

В архиепископии не забывали и об экуменических связях. Помимо богословских встреч они, в частности, конкретно выражались в период «Недели молитв о христианском единстве». Так, в 1970 г . владыкой Василием, совместно с его духовенством, была отслужена православная вечерня в Кукельбергской базилике (в Брюсселе) [47] . В том же году он принял участие в создании «Брюссельского межцерковного комитета» - межхристианского столичного органа, в который входили католики, протестанты, англикане и православные [48] . Твердый в исповедании православной веры, но и открытый к христианскому Западу, русский архиепископ был также связан узами дружбы с католическими иерархами, в частности, с кардиналом Суененсом и апостолическими нунциями в Бельгии [49] . В качестве официального представителя Русской Церкви он дважды участвовал во встречах с папой Иоанном-Павлом II (в Париже в 1980-м и в Мехелене в 1985 г .) [50] . Незадолго до этого последнего визита владыка Василий имел радость видеть Православную Церковь признанной бельгийским государством, как были признаны ранее католичество, протестантизм, англиканство, иудаизм и ислам [51] .

В международном плане архиепископ также совершил ряд важных визитов: в 1977 г . владыка Василий (участвовавший в 1963 г . в венецианских празднествах, посвященных тысячелетию Горы Афон) [52] смог вернуться на Святую Гору и вновь увидеть русский Свято-Пантелеимонов монастырь, который он оставил в 1947 г .  Еще раз ему суждено было посетить Грецию в 1979 г ., куда он, как представитель Русской Церкви, прибыл на 1600-летие преставления святителя Василия Великого [53] . Ранее, в 1966 г ., по приглашению Иерусалимского патриарха, он совершил паломничество на Святую Землю, где имел возможность служить литургию на Гробе Господнем в Гефсимании, освящать «воды» Иордана, посетить Иудейскую пустыню, Вифанию и Вифлеем [54] . В то же время владыка с радостью посещал и Россию: вслед за своей первой поездкой в 1956 г ., он был там еще около двадцати раз. На родине он участвовал в богослужениях, посещал храмы и монастыри, памятники истории и древнерусского искусства [55] . Он ценил контакты с верующими соотечественниками, для которых он был связующим звеном между ушедшей и настоящей Россией, между русскими, Россией и эмиграцией [56] . Его происхождение, равно как и его выступления в защиту свободы, обеспечили ему определенную популярность и среди русских диссидентов, для которых он являлся «примером». Его влияние было, быть может, даже большим на родине, чем в эмиграции, где большинство – при всем уважении к нему лично – сторонилось Московской Патриархии, как «заложницы советской власти».

Отношение к владыке Василию не было однозначным в разных кругах: в то время как на Западе кто-то считал его «красным» по причине его принадлежности к Московскому Патриархату, в Советском Союзе его побаивались как «опасного белоэмигранта» [57] , который был «себе на уме» в том, что ему представлялось «полезным» для Русской Церкви. Так, во время консультации архиереев и Поместного собора Русской Церкви 28 мая – 2 июня 1971 г . [58] (избравшего патриарха Пимена и снявшего анафемы со старообрядцев [59]), архиепископ Василий оказался единственным, кто заявил о необходимости тайного голосования в целях придания законности процедуре [60] . Он равно обличал и Устав о приходских советах, принятый в 1961 г . [61] , который был, по его мнению, антиканоничным и разрушительным для Церкви. Он также публично выступал против высылки из СССР писателя Солженицына в 1974 г . [62], против ареста в 1980 г . священников-диссидентов Димитрия Дудко и Глеба Якунина, или, что весьма для него характерно, против нарушения прав верующих в СССР.

В эпоху великих трудностей Православной Церкви в Советском Союзе эти действия владыки Василия являли его искреннюю привязанность к Церкви, сочетающуюся с бескомпромиссностью. Внимательно наблюдая за сложными взаимоотношениями между атеистическим государством и Церковью, ее наиболее высокопоставленными представителями (такими, как митрополиты Николай Ярушевич [63] и Никодим Ротов [64] ), он стремился сочетать верность церковному руководству с противостоянием давлению со стороны советской власти, и  не боялся открыто высказываться от имени Церкви, практически обреченной на безмолвие [65] . Всем, кто его спрашивал о том, что его удерживает в лоне Московского Патриархата при всем его критическом к нему отношении, он отвечал, что, хотя и невозможно «оправдать» все действия последнего, можно, тем не менее, их частично «понять» и «простить» [66] . Этой позиции он придерживался всю свою жизнь.

Конец, тем временем, неминуемо близился. Будучи уже больным, архиепископ Василий совершил в сентябре 1985 г . свою традиционную ежегодную поездку в Россию. Он вылетел в Москву 7 сентября в сопровождении своего секретаря диакона Михаила Городецкого [67] . Следом за участием в различных богослужениях в столице и приемом у патриарха, владыка Василий отправился 10 сентября в свой родной город. Там он совершил несколько служб, встретился с преподавателями и студентами Духовной академии и посетил Новгород.

15 сентября, в последний день, предусмотренный для его поездки в город на Неве, архиепископ Василий сослужил за Божественной литургией в Преображенском соборе, в той церкви, где он был крещен 85 лет назад. Это было его последнее богослужение: в тот же день он почувствовал себя плохо и был отвезен в больницу, где и угас к утру 22 сентября [68] . Погребение владыки состоялось 24 сентября 1985 года в Ленинграде. Согласно воле его близких, он был похоронен на Серафимовском кладбище своего родного города [69] .

В Брюсселе память архиепископа Василия почтили торжественной панихидой, отслуженной в Свято-Никольском соборном храме на девятый день его кончины. Возглавил ее митрополит Бельгийский Пантелеимон (Константинопольский Патриархат), которого окружало русское, греческое и румынское духовенство столицы [70] . В храме находилось множество государственных и церковных деятелей [71] , сознающих то, что эта смерть отняла у западноевропейского Православия «просвещенного пастыря» [72] , сохранившего верность своей Церкви и родной земле [73] .

В своем завещании к пастве владыка Василий писал: 

«Мое неотступное епископское моление и желание, да пребудут наша архиепископия и ее прихожане несокрушимо верны строгому Православию и не приемлют никакого, могущего случиться, догматического компромисса, который может повредить неприкосновенности нашей Православной веры».

и еще:

«Я молю духовенство и паству нашей архиепископии оставаться после моей смерти всегда верными нашей Матери Православной Русской Церкви (Московскому Патриархату) и не переходить ни в какую другую церковную юрисдикцию по собственному почину и без благословения Московского Патриархата в случае, могущем произойти, образования автономной или автокефальной Православной Церкви в Западной Европе или Бельгии» [74] .

Совершенно очевидно, что архиепископ Василий всегда считал Московскую Патриархию не подчиненной советской власти «организацией», а канонической Церковью, унаследовавшей тысячелетнюю традицию России.

Жизнь владыки Василия, русского православного архиепископа Брюсселя и Бельгии, была продолжительной и плодотворной, но при этом нелегкой. Студент-патриот, эмигрант, позднее монах, он являлся,  безусловно, выдающимся архиереем, сделал очень весомый вклад в православное богословие. Тем не менее, он оказался чуждым как определенной части эмиграции, так и России советской эпохи [75] . Его особый путь, избранный вполне осознанно, многими не был понят. И все же, его поразительный «возврат к истокам» [76] , его кончина на родной земле, была воспринята многими как благословение Божие [77] . Благословение тому, кто и в изгнании посвятил все свое существование на служение России и Православной Церкви [78] . 

Опубликовано в ревю Contacts, n°215, июль-сентябрь 2006 г., с. 283-300.

NOTES